«Новый грааль и рост на убой»: 10 цитат российских IT-гигантов

В ассоциациях IT-индустрии считают, что в некоторых сегментах Россия может стать основным поставщиком решений для 30% мирового рынка, образуемого странами, входящими в движение «технологического неприсоединения». Однако, как отметили участники IT-завтрака «GLOBAL IT: ресурсы роста», прошедшего в рамках ПМЭФ-2021 в Петербурге, это не произойдет автоматически. Для начала, настаивают IT-экспортеры, необходимо отрегулировать государственный валютный контроль, а лучше — его отменить. Также придется создать мощные платформенные консорциумы и российские технологические центры в зарубежных странах с активным привлечением местных специалистов к их работе.

Ввиду слабости российского рынка (<1% от мирового) одни представители IT-бизнеса предлагают сконцентрировать усилия на выращивании избранных национальных чемпионов. Но другие резко возражают, полагая, что нужно строить честную конкуренцию с равными условиями — и что для этого имеет смысл вовсе запретить крупным государственным IT-компаниям выходить на рынок массовых продуктов. Министр цифрового развития, связи и массовых коммуникаций РФ Максут Шадаев со многими идеями IT-игроков согласен.

Главные мысли о будущем российском IT-индустрии, высказанные на ПМЭФ — в подборке РБК Петербург:

Андрей Безруков, президент Ассоциации экспорта технологического суверенитета:

«Есть 30% мирового рынка, которые не хотят ложиться ни под Китай, ни под англосаксонский мир. Мы называем это движением технологического неприсоединения — это Индия, Вьетнам, Индонезия и другие игроки. Поскольку они уже покупают у нас ядерные технологии и вооружение, то они купят у нас и кибербезопасность, потому что другого выхода у них нет.

На рынки инфраструктуры, особенно в сегменте умного города, можно выходить только с полными платформами. Ты не можешь всунуть свое решение в какой-нибудь Huawei. Но у нас нет платформенных консорциумов, которые могут показать эти решения, хорошо отработанные на земле. Чтобы выйти на эти рынки, нужен еще интегратор — финансовый, технологический, человеческий, политический. Но мы слабы в интеграции на зарубежных рынках. Большие платформы не продаются без постоянного присутствия на земле. Поэтому мы начали строить сеть центров высоких технологий. Нам нужно зацепиться за местные мозги, лучшие местные университеты. Без государства всего этого не случится — ни долгих денег у нас не будет, ни интеграции у нас не будет, ни политической поддержки».

Владимир Рубанов, главный технический директор по разработке программного обеспечения Huawei R&D Russia:

«Современные платформы не будут работать, если они принадлежат какому-то монополисту. Без равноправного владения и участия платформы следующего поколения не могут жить. Платформы и экосистемы будущего — это мультивендорные и мультигосударственные истории.

Человечество изобрело чудесный грааль для международного научно-технического сотрудничества и создания санкционно-устойчивых глобальных платформ — это проекты с открытым кодом (open-source). Предоставление всем участникам равных юридических и технических прав порождает «магию открытого кода»: вложив доллар — получаешь в полное распоряжение гораздо большую ценность, которую у тебя никто не может отнять, даже если передумает с тобой сотрудничать. Оpen-source позволяет сотрудничать даже врагам — потому что в таком формате не требуется никакого доверия. Это позволяет строить «фабрику инноваций» любого масштаба — от локальных историй или альянсов отдельных стран до глобальных в интересах всего человечества. При этом каждый оказывается в выигрыше без необходимости в особом доверии между участниками — защита интересов гарантируется природой открытых лицензий и свободного доступа к результатам.

В будущем все будет open-source. Конкурировать все будут только людьми. Влияние стран на международной арене будет измеряться количеством граждан страны, которые разбираются в соответствующих частях проектов open-source и могут в любых сценариях продолжать разработку, исправлять ошибки, что-то дорабатывать. Россия уже вошла в тройку ведущих стран Европы и в десятку мировых по вкладу в международную разработку open-source, причем, с высокими темпами роста. А Huawei — номер 1 по вкладу в разработки для ядра Linux».

Игорь Горьков, генеральный директор Nexign:

«Мы уже более 20 лет работаем на зарубежных рынках и все эти 20 лет мы боремся не столько с тем, чтобы попасть на эти зарубежные рынки, сколько с тем, чтобы нас отпустили с российского. Я про валютный контроль. Это реальная боль, которая мучает нас все эти 20 лет. По опросам ассоциации «Руссофт» все, кто работают на внешних рынках, однозначно отмечают, что валютный контроль — это боль и слезы.

1 июля нынешнего года случится чудо (если Госдума примет и нам повезет) — нам разрешат оставлять валютную выручку на зарубежных счетах. Непонятно, почему нужно было ждать столько лет, если все-равно по всем счетам приходится отчитываться точно так же, как по российским.

Изначально цель валютного контроля — предотвратить мошеннические действия и не дать недобросовестным компаниям уйти от налогов. Однако сегодня этот механизм становится препятствием для лидеров ИТ-отрасли, завоевывающих глобальные рынки. Например, Nexign активно работает на рынках Ближнего Востока и Африки, где задержка платежа — это вариант нормы. Это просто культурная особенность, связанная с иным восприятием времени. Как только клиент это понимает, начинается шантаж — от нас требуют скидки, отсрочки и так далее. В результате мы, как поставщик, оказываемся под угрозой значительного штрафа. Более того, мы можем потерять деньги дважды: не получив ожидаемую сумму от клиента и за счет штрафа.

Нам кажется, что при текущем уровне мировой борьбы с оффшорами, при нынешнем уровне прозрачности с точки зрения обмена налоговыми данными между странами уже пора бы было в принципе этот валютный контроль отменить. Во всяком случае с теми странами, с которыми соглашение об обмене налоговой информацией реально работает».

Олег Баранов, управляющий партнер «Неофлекс»:

«С 2010 по 2019 год в Силиконовой долине проинвестировано в IT-стартапы 350 млрд долларов венчурного капитала. Только за один прошлый год Европа инвестировала в IT 19 млрд долларов венчурного капитала, А США — 68 млрд долларов. Для сравнения, портфель инвестиций в Сколково Ventures — 200 млн долларов. Baring Vostok, крупнейший венчурный фонд в России, за всё время работы инвестировал 2,8 млрд долларов. У нас могут быть замечательные таланты, но объём инвестиций — это критически значимый фактор».

Дмитрий Шушкин, генеральный директор ABBYY:

«Не стоит давать государственные деньги компаниям без глобальных амбиций. Рынок ПО РФ <1% от мирового. За эти копейки никогда не сделать лучшие в мире решения и не удержать программистов. При этом можно и нужно продолжать растить внутренний рынок спросом на цифровизацию, он объективно может быть 2-3% мирового при формировании культуры инноваций и устойчивого, а не разового, «для галочки» спроса».

Лев Матвеев, председатель совета директоров SearchInform:

«Нет смысла тянуть за уши двоечника, лучше тянуть отличника. Государству лучше вытаскивать (помогать с экспортом — ред.) те компании, которые уже сами работают за рубежом. Будет гораздо больше эффекта. И надо играть на том поле, где ты можешь быть первым. Для России — это информационная безопасность, так исторически сложилось».

Кирилл Меньшов, старший вице-президент по информационным технологиям «Ростелеком»:

«Я предлагаю подумать о том, что всё-таки рынок имеет определённый размер, он в разы меньше, чем хотелось бы. Может быть не стоит раздавать «всем сестрам по серьгам», а выбрать тех, кто имеет хорошие перспективы, и сконцентрировано поддержать для зарубежного развития. Может быть, стоит субсидировать успешные компании, и не в тех областях, где мы и так хороши, например, в информационной безопасности, а в современных прорывных областях. Нас, «Ростелеком», выбирать не надо — нам достаточно текущих объятий государства».

Сергей Беляков, управляющий директор Ozon:

«У нас сейчас принята стратегия выращивать национальных чемпионов. Но если на наши компании посмотреть извне, то мы не очень большие и не очень успешные. Это связано с тем, что российский рынок крайне мал по сравнению с рынком глобальным. В какой-то момент на рынок приходит мировой игрок и захватывает нас. И получится, что мы растили компанию на убой. Не надо растить национальных чемпионов. Чтобы успешно конкурировать с мировыми компаниями, нужно правильно выстраивать конкуренцию внутри — она должна быть универсальная, честная, с равными условиями, правилами игры для всех игроков рынка. Тогда совокупный объем рынка, сила этого совокупного игрока будет сопоставима с конкурентами — как рынок, а не как одна компания».

Сергей Плуготаренко, директор Ассоциации электронных коммуникаций (РАЭК):

«У нас на полях форума возникла мысль — давайте запретим госкомпаниям выходить на рынок массовых продуктов. Они — потребители, они пытаются задушить рынок — когда сами себя позиционируют как IT-компании, которые могут выпускать массовые продукты, конкурируя с частным бизнесом».

Максут Шадаев, министр цифрового развития, связи и массовых коммуникаций РФ:

«Для нас сегодня существует пять приоритетов. Первое — кадры, нужно на порядок увеличить воронку. И это не только контрольные цифры приема в вузы — мы должны начать со старших классов в школе. Это самый главный вызов, потому что если мы его не решим, то все остальное в принципе бессмысленно.

Второй приоритет — создать мощную тягу и стимулировать внутренний спрос. При этом удержаться от того, чтобы госкомпании начали сами его обеспечивать и сами у себя заказывать. Как мы видим, это часто у нас получается.

Третье — работать над выравниванием условий между российскими компаниями и их иностранными конкурентами. Правда, для этого надо еще понять, что считать российскими компаниями. Но мы точно готовы защищать российские компании — это однозначный приоритет.

Четвёртое — экспорт. Потому что мы точно понимаем, что геополитика — очень важная история. Если мы внутренний рынок не смогли защитить, то у нас нет права на успех на международном рынке.

Пятое — валютный контроль, о котором сегодня многие говорили. Для меня откровение, что там осталось большое количество нерешенных вопросов. Хотя во втором пакете мер поддержки о валютном контроле практически ничего нет. Будем вместе дорабатывать».

Подробнее на РБК